Каменные ворота были такой же крепостной архитектуры, как и самый дом: кирпичные толстые вереи с пробитыми в них крошечными калитками, толстая железная решетка наверху с острыми гвоздями, полотнища ворот чуть не из котельного железа, — словом, это была самая почтенная древность, какую можно еще встретить только в
старинных монастырях да заштатных крепостях. Недоставало рва с водой и подъемного моста, как в рыцарских замках.
Неточные совпадения
За Нарышкинским сквером, на углу Малой Дмитровки, против Страстного
монастыря, в
старинном барском доме много лет помещалось «Общество любителей художеств», которое здесь устраивало модные тогда «Периодические выставки».
В
монастыре обыкновенно смотрели
старинную церковь и взбирались на колокольню, откуда открывался далекий вид. В ясную погоду старались увидеть белые пятнышки губернского города и излучины Днепра на горизонте.
Однажды, в ясный день ласковой и поздней осени хозяева и гости отправились в этот
монастырь. Максим и женщины ехали в широкой
старинной коляске, качавшейся, точно большая ладья, на своих высоких рессорах. Молодые люди и Петр в том числе отправились верхами.
Монастырь, куда они шли, был
старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили в небольшую калиточку. Два храма, один с колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже
старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Это ему было нужно, во-первых, для того, чтобы видеть живописнейшие места в государстве, которые большею частью были избираемы
старинными русскими людьми для основания
монастырей: во-вторых, для того, чтобы изучить проселки русского царства и жизнь крестьян и помещиков во всем его разнообразии; в-третьих, наконец, для того, чтобы написать географическое сочинение о России самым увлекательным образом.
Старинные французские романы, которые она, не знаю как, отрыла в теткином гардеробе, пояснили ей, что есть, кроме смерти и
монастыря, значительные утешения; она оставила Адамову голову и начала придумывать голову живую, с усами и кудрями.
Господский дом был
старинной постройки, с низкими потолками, узкими окнами и толстыми кирпичными стенами, каких нынче уже не строят, за исключением, может быть, крепостей и
монастырей.
Кроме пушек и мортир, в
монастыре было три десятка
старинных затинных пищалей и до ста ружей — фузей, турок, мушкетонов и простых дробовиков.
Все-таки благодаря разбойным людям монастырской лошади досталось порядочно. Арефа то и дело погонял ее, пока не доехал до реки Яровой, которую нужно было переезжать вброд. Она здесь разливалась в низких и топких берегах, и место переправы носило
старинное название «Калмыцкий брод», потому что здесь переправлялась с испокон веку всякая степная орда. От Яровой до
монастыря было рукой подать, всего верст с шесть.
Монастырь забелел уже на свету, и Арефа набожно перекрестился.
Привратник ушел и долго не возвращался. Набежавшие к воротам псы так и заливались свирепым лаем внутри
монастыря. Тут были слышны и сиплый глухой лай какого-то
старинного стража Красноярской обители, и тявканье задорной шавки, и завыванье озлившегося волкопеса, и звонкий лай выжлятника… Все сливалось в один оглушительный содом, а вдали слышались ржанье стоялых коней, мычанье коров и какие-то невразумительные людские речи.
Их было двое — сын и дочь. О сыне письменных свидетельств никаких не сохранилось. По крайней мере, доселе исследователи
старинных архивов ничего не заявляли о нем. Известно только по преданию, что он жил до начала нынешнего столетия в одном из
монастырей Переславля-Залесского и горько жаловался на свою участь. Это говорил покойный граф Д. Н. Блудов, которому хорошо были известны подобные тайны [«Русский архив» 1865 года, книжка 1, статья М. Н. Лонгинова «Заметка о княжне Таракановой», стр. 94.].
Башни были все к тому времени обезображены крышами, которыми отсекли
старинные украшения. Нам тогда об этом никто не рассказывал. Хорошо и то, что учитель рисования водил тех, кто получше рисует, снимать с натуры кремль и церкви в городе и Печерском
монастыре.
Стр. 30. У Иверской — то есть в не существующей ныне часовне у Воскресенских ворот, в которой находилась икона Иверской Божьей матери —
старинная копия иконы Иверского
монастыря на Афоне.
Так это и осталось загадкою, за которую в
монастыре отвечал казанок, полный толстых
старинных рублевиков.